Книга Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть - Себастьян Сеунг

Сейчас такой процесс неосуществим, но нам, быть может, стоит лишь подождать, пока компьютеры станут помощнее. Видеоигры – ошеломляющее доказательство того, что компьютеры действительно способны имитировать реальный мир. С каждым годом игровой пейзаж делается всё детальнее и роскошнее; с каждом годом персонажи движутся всё более жизнеподобно. Если компьютеры могут всё это проделывать, почему они не могут имитировать и сознание?

Оцифровку можно сравнить с вознесением на небеса, и тут нет преувеличения. Само английское слово «uploading», как бы предполагающее загрузку сознания в Сеть, содержит в себе морфему «up», означающую «вверх». А ведь большинство согласится, что рай находится где-то в заоблачных высях. Некоторые энтузиасты предпочитают говорить о «загрузке сознания из Сети» («mind downloading»), но они в меньшинстве. И нетрудно понять причину: «down» буквально означает «вниз», а «downloading» как-то подозрительно напоминает о низвержении в ад.

Как и мысли о традиционном рае, вера в оцифровку помогает нам справиться со страхом смерти. Загрузив свое сознание куда полагается, мы обретем бессмертие. Но это лишь начало. В виртуальном мире мы станем красивее и сильнее, просто изменив программу этой компьютерной имитации. Больше незачем мучиться в фитнес-клубе, стараясь обрести хорошую физическую форму. А может, мы даже поднимемся над столь мирскими заботами и сосредоточимся на совершенствовании сознания. Мало нажать «upload» – давайте проведем апгрейд!

Вы вправе тут запротестовать: оцифровка не совсем освобождает нас от оков материального мира. Компьютер, создающий имитацию, все-таки может забарахлить или сломаться. Но христианское вероучение говорит нам, что бессмертные души в раю не испытывает недостатка в телах. (Лишь в промежутке между смертью и Страшным судом душа блуждает без тела.) После такой смерти тело у вас по-прежнему есть, но оно, по счастью, не подвержено разрушениям: улучшенная, усовершенствованная модель.

И потом, лучше бы жить в компьютере, нежели в привычном теле. Даже если клиентам «Алькора» повезет и их тела воскресят во плоти, дав им вкусить плодов вечной юности благодаря грядущим достижениям медицины, им все-таки придется опасаться дурацких несчастных случаев, которые могут разрушить их мозг так, что он уже не будет подлежать восстановлению. А вот оцифрованный будет всегда чувствовать себя в полной безопасности. Его всегда можно будет восстановить по резервным копиям, если информация сотрется из-за неполадок в компьютерном железе или багов в операционной системе (уж не знаю, какая ОС тогда будет в моде).

Кто-нибудь, несомненно, заметит: вся эта аргументация не учитывает главного. Вознесение на небеса подразумевает не только то, что мы оставляем за спиной нашу земную, телесную сущность. Речь идет и о единении с Богом. Видимо, оцифрованные вряд ли могут рассчитывать встретиться с христианским Богом, но они ожидают перехода в новую духовную плоскость («на новый духовный план», как они это называют). В гигантском небесном компьютере оцифрованные сплетут строки своего кода воедино, образуя «роевое (коллективное) сознание». Различие между Я и Другими наконец-то сгладится и исчезнет, а ведь именно это различие, согласно буддистскому вероучению, является первопричиной зла и страдания. Это новое сверхсущество завладеет всеми воспоминаниями человечества, однако будет лишено всех его недостатков. Оно будет обладать неземной премудростью, которую вполне можно уподобить божественной. Мы найдем духовную поддержку в сем союзе всех со всеми. В этом смысле оцифровка сознания превзойдет хипповские Лето любви и Эру Водолея, ненадолго расцветшие перед тем, как «дети цветов» выросли, обзавелись «BMW» и стали голосовать за снижение налогов.

Ладно, хватит о преимуществах оцифровки. Судя по всему, рай – отличная штука. Но как мне туда попасть? Да, это вопросик потруднее. Как станет ясно из данной главы, пока предложен лишь один мало-мальски осуществимый метод. Речь идет об имитации электрических сигналов, циркулирующих в нейронной сети вашего мозга. Компьютер, достаточно мощный, чтобы справиться с созданием такой имитации, может появиться уже к концу нынешнего столетия. Чтобы правильно подключить друг к другу имитации нейронов в этой модели, потребуется найти ваш коннектом. Пока мы не представляем себе, как это сделать, не разрушив попутно ваш мозг. Печально, да? Но ведь с христианским раем та же история: чтобы туда попасть, вам нужно сначала умереть. И потом, деструктивная оцифровка имеет важный плюс: не нужно мучительно решать, что же делать с вашим старым Я, остающимся там, в земной жизни.

Но давайте ради остроты дискуссии пока не обращать внимания на эти проблемы. Допустим, ваш коннектом все-таки удастся найти. И что же, сразу можно будет провести оцифровку вашего сознания? Сейчас имитация всего мозга делается лишь в научной фантастике, однако имитация части мозга стала наукой уже, по крайней мере, в 1930-е годы. Модели восприятия, мышления и памяти, описанные в части II, сведены к математическим уравнениям и успешно воссоздаются на компьютерах, хотя, конечно же, цели здесь не столь амбициозные, как оцифровка сознания: такие имитации призваны воспроизвести небольшой набор функций мозга и позволить измерять импульсы модельных нейронов, сопоставляя эти данные с результатами нейробиологических экспериментов.

Вырезание коннектомов, взлом их кода, а также их сравнение, – всё это, как я показывал в части четвертой, во многом зависит от способности компьютеров анализировать огромные массивы данных, но не требует имитации нервных импульсов. И это хорошо. Я сам не раз устраивал такие имитации и считаю, что анализ реальных данных позволяет не отвлекаться от главного. Из получаемой эмпирической информации мы извлекаем то знание, какое можем, делая при этом минимум допущений. Между тем имитация начинается с нашего стремления воспроизвести интересное явление и попытаться найти данные, необходимые для того, чтобы это проделать. Причем нередко случается так, что мы выдаем желаемое за действительное, а это опасная тенденция, если такие умозаключения не основаны на реальных фактах. В былые времена нам приходилось впихивать наши предположения и допущения в рамки моделей, не подкрепленных эмпирическими данными. Однако коннектомика и другие методы измерения параметров реального мозга становятся всё изощреннее. Чем больше данных и чем они точнее, тем более реалистичными будут становиться наши модели мозга. Не станем отрицать, компьютерная имитация – перспективный путь для развития нейронауки. Однако ее следует осуществлять правильно.

Я уже описывал, как в будущем мы, возможно, сумеем считывать воспоминания с коннектома, распутав его нейроны и отыскав синаптическую цепочку. Это позволит нам угадать, в каком порядке нейроны будут давать импульсы при последовательном всплывании воспоминаний. Есть и альтернативный подход: использовать коннектом, чтобы создать компьютерную модель сети нейронов, а затем запустить эту имитацию и наблюдать, в каком порядке модельные нейроны будут давать пики в процессе припоминания. Вполне естественно мечтать о том, чтобы такой подход удалось распространить и на весь мозг. Оцифровка могла бы стать окончательной проверкой гипотезы «Вы – это ваш коннектом».

Ученые ведут нескончаемые жаркие споры о том, как правильнее создать модель мозга. Такие же споры можно вести и о фундаментальных проблемах оцифровки сознания, неразрывно связанных с трудностями, возникающими при цифровой имитации мозга. Эти проблемы я намерен сейчас рассмотреть – хоть и, надеюсь, не в такой острой форме, в какой иногда ведутся научные дискуссии. Начнем с первого вопроса, на него должен ответить любой изготовитель моделей: что входит в понятие «хорошая модель»?